Жорж Санд - Фея Пыли

Давным-давно, милые мои, когда я еще была ребенком, я постоянно слышала жалобы взрослых на несносную маленькую старушку, которая являлась через окно, когда ее выгоняли в дверь. Она была так мала, что не ходила, а летала, и мои родители считали ее феей. Прислуга ее ненавидела и выгоняла метелкой, но не успевали ее выпроводить с одного места, как она показывалась в другом.

На ней всегда было отвратительное длинное серое платье и серая вуаль, которая от малейшего ветра летала вокруг ее растрепанной головы.

Я жалела ее за то, что она подвергалась преследованиям, и охотно позволяла ей садиться в моем маленьком садике, хотя она очень портила цветы. Иногда я пыталась разговаривать с нею, но не могла добиться от нее толкового ответа. Она хотела ко всему прикасаться, уверяя, что приносит пользу. Мне очень доставалось за то, чтo я ей покровительствовала, и когда я близко подпускала ее к себе, меня сейчас же посылали умываться и переодеваться, угрожая тем, что меня будут называть ее именем.

Это было противное имя, которого я очень боялась. Старушка была очень неряшлива, и люди уверяли, что она ночует в соре, на улицах или в домах; поэтому ее называли Феей Пыли.

— Отчего вы так грязны? — спросила я ее однажды, когда она хотела меня поцеловать.

— Напрасно ты меня боишься, — ответила она насмешливым тоном. — Ты принадлежишь мне и похожа на меня гораздо больше, чем ты думаешь. Но ты глупенькая девочка, и я не стану тратить времени, чтобы тебе это разъяснить.

— Вы, кажется, сейчас говорите дело, — возразила я. — Пожалуйста, объяснитесь до конца.

— Здесь я не могу с тобою разговаривать, — ответила она. — Мне нужно сказать тебе очень много, а у вас стоит мне где-нибудь примоститься, как меня с презрением выгоняют. Если ты хочешь знать, кто я, позови меня сегодня ночью три раза, как только заснешь.

Сказав это, она со смехом удалилась. Мне почудилось, что она при свете заходящего солнца рассыпалась золотыми искрами.

Вечером, укладываясь спать, я думала о ней.

«Вероятно, все это мне приснилось, — рассуждала я. — А может быть, старушка сумасшедшая. Как я могу позвать ее во сне?»

Я задремала, и мне снилось, что я ее зову. Возможно даже, что я и вправду три раза крикнула:

— Фея Пыли! Фея Пыли! Фея Пыли!

В ту же минуту я перенеслась в огромный сад, среди которого возвышался великолепный дворец, а на пороге его меня встретила ослепительной красоты молодая женщина в роскошном платье. Я подбежала к ней, а она обняла меня и спросила:

— Что, узнаешь ты теперь Фею Пыли?

— Вы шутите! — воскликнула я.

— Ничуть не бывало, — ответила она. — Но ты не поняла бы моих слов, поэтому я покажу тебе зрелище, которое должно тебя удивить. Впрочем, не бойся, я постараюсь не утомлять твоего внимания. Следуй за мною.

Она привела меня в лучший уголок своих владений. Это было маленькое прозрачное озеро, похожее на бриллиант в оправе из цветов. В прозрачных струях резвились рыбки всевозможных оттенков, от золотистого до ярко-красного. По озеру плавали черные и белые лебеди, а на дне его виднелись перламутровые и пурпурные раковины, пестрые саламандры и целый мир живых чудес, которые скользили по серебристому песку, поросшему тонкими, удивительно красивыми травами. Этот обширный бассейн был окружен порфировыми колоннами с алебастровыми капителями. Подножие колонн из драгоценных минералов почти скрывалось глициниями, жасмином, шиповником и жимолостью. Кусты разноцветных роз отражались в воде так же, как прекрасные статуи из паросского мрамора, поставленные под аркадами. Среди бассейна бриллиантовыми и жемчужными брызгами рассыпался фонтан, изливавший свои струи в громадные перламутровые чаши.

Еще дальше виднелись красивые клумбы, окруженные высокими деревьями. Стволы деревьев были увиты орхидеями и вместе с порфировой колоннадой образовали другую колоннаду из зелени и цветов.

Фея усадила меня рядом с собою у входа в грот, где тихо журчал ручеек. Стены грота были покрыты зеленым бархатистым мхом, на котором сверкали прозрачные капельки воды.

— Все, что ты здесь видишь, дело моих рук, — сказала фея. — Все это создано из пыли. Отряхивая свое платье в облаках, я доставляла материалы для этого рая. Мой друг огонь, подбросив их в воздух, взял их опять, чтобы подогреть, кристаллизовать и придать им различные соединения, после того, как мой слуга ветер пронес их через влагу и электричество туч и опустил на землю. Вся эта обширная равнина покрылась моим плодотворным веществом, дождь превратил его в песок и чернозем, а еще раньше сделал из него гранит, порфир, мрамор, металлы и всякие минералы.

Я слушала, но ничего не понимала и думала, что фея дурачит меня. Я еще могла допустить, что она сделала землю из пыли, но решительно не верила, чтобы, падая с неба, она могла превращаться в мрамор, гранит и другие минералы. Мне было неловко противоречить, но я невольно оглянулась в ее сторону, чтобы посмотреть, серьезно ли она говорит такие нелепости.

Каково же было мое удивление, когда я не нашла ее около себя! Зато я услышала ее голос, раздававшийся из-под земли и звавший меня. В ту же минуту я против своей воли стала опускаться в землю и очутилась в каком-то ужасном месте среди пламени. Я была уверена, что попала в ад. Красные, синие, зеленые, белые и фиолетовые отблески, то бледные, то ослепительно яркие, заменяли дневной свет. Если солнце и проникало сюда, то из-за испарений этой плавильной печи его совершенно не было видно.

Взрывы, раскаты грома, сильный гул, пронзительный свист наполняли подземелье, в котором я находилась. Посреди всего этого я увидела маленькую Фею Пыли, которая опять приняла свой землистый облик и грязное, бесцветное одеяние. Она ходила взад и вперед, работала, толкала, нагромождала, сгребала, лила какие-то кислоты, одним словом, производила непонятную мне таинственную работу.

— Не бойся! — крикнула она, и ее голос заглушил весь адский шум. — Ты здесь в моей лаборатории. Знакома ли ты хотя бы немного с химией?

— Не знакома и не желаю знакомиться с нею в таком ужасном месте.

— Ты изъявляла любопытство, так теперь должна смотреть. Конечно, очень приятно жить на поверхности земли среди цветов, птиц и ручных животных, купаться в тихих водах, кушать сочные плоды и ходить по мягкому ковру лугов. Ты воображаешь, что жизнь людская всегда протекала в таких благодатных условиях? Пора тебе узнать правду о происхождении вещей и о могуществе Феи Пыли, которая является твоей прародительницей, матерью и кормилицей.

С этими словами маленькая старушка увлекла меня в глубокую пропасть, в жгучее пламя, ужасные взрывы, едкий черный дым, расплавленные металлы, потоки лавы и все ужасы вулканического извержения.

— Вот мои доменные печи, — сказала она, — где создаются мои произведения. Видишь, как хорошо чувствует себя здесь дух, освобожденный от телесной оболочки. Твое тело осталось в постельке, а со мною витает лишь твой дух. Ты можешь видеть и потрогать первобытную материю. С химией ты не знакома и не знаешь еще, из чего состоит эта материя. Не знаешь ты также, благодаря каким таинственным превращениям здесь является в твердом виде то, что в газообразном состоянии виднелось как туман в далеком пространстве, а позже ярко светило, словно солнце. Ты — дитя, и я не могу посвятить тебя в таймы мироздания. Пройдет еще много времени, пока твои учителя сами их узнают. Но я могу показать тебе результаты моей стряпни. Здесь для тебя все немножко неясно. Поднимемся этажом выше. Иди по лестнице за мною.

Перед нами действительно находилась лестница, но я не могла разглядеть ни ее начала, ни конца. Я последовала за феей, и мы сразу очутились в темноте; но тогда я заметила, что она сама светится как факел. Благодаря этому мне удалось разглядеть обширные склады какого-то розоватого теста, глыбы прозрачного хрусталя и огромные пласты блестящего черного вещества, которое фея стала давить пальцами. Подбавив туда мелких кусочков хрусталя, она все смешала с розовым тестом и поставила, как она выразилась, на легкий огонь.

— Что это за кушанье вы готовите? — спросила я.

— Кушанье первой необходимости, — ответила она. — Я приготовляю гранит и таким образом делаю из пыли самый прочный камень. Впрочем, из тех же элементов я готовлю и другие соединения. Вот то, что тебе показывали под варварскими именами гнейса, кварца, колчедана и т. д. Все это сделано из моей пыли. Впоследствии из той же пыли с примесью других элементов я сделаю пески, глины, сланец. Я искусна и терпелива и непрестанно размельчаю вещества для того, чтобы делать новые соединения, ведь основой всякого пирога служит мука, не правда ли? Сейчас я закрою печи, оставив лишь несколько отдушин, чтобы их не разорвало. Мы же поднимемся выше посмотреть, что там делается. Если ты устала, то можешь вздремнуть, потому что мне понадобится некоторое время на работу.

Я потеряла понятие о времени. Фея разбудила меня со словами:

— Однако ты проспала много веков!

— Сколько же?

— Об этом ты спросишь своих учителей, — смеясь, ответила она. — Пойдем опять по лестнице.

Мы прошли несколько этажей со складочными магазинами, где у нее хранились приготовленные из металлических руд известь, фарфоровая глина, яшма, графит. Я стала расспрашивать ее о происхождении металлов.

— Ты много хочешь знать, — ответила она. — Ваши исследователи почти все объясняют действием воды и огня. Но могут ли они знать, что произошло между небом и землею, когда все мои пылинки, вынесенные ветром из пропасти, образовали тучи, которые вместе с водяными парами закружились вихрем? Их пронзила таинственная молния, а поднебесный ветер пролил их на землю дождем. Вот происхождение моих первых складов. Ты увидишь их удивительные превращения.

Мы поднялись еще выше и увидели мел, мрамор и огромные залежи песчаника, из которого можно было бы застроить городами весь земной шар. Когда я стала восхищаться результатами ее работы, она сказала мне:

— Погоди, еще не то увидишь. Твоим глазам представится жизнь, уже возникшая среди этих камней.

Она подошла к бассейну, обширному как море, и, опустив туда руку, вытащила несколько странных растений, потом еще более странных животных, которые сами наполовину были растениями; потом ряд свободных, независимых друг от друга созданий и, наконец, рыб, которых она подбросила вверх, приговаривая:

— Вот что пыль делает, опускаясь в глубину морскую. Однако бывает и еще лучше. Обернись и посмотри на берег.

Я оглянулась. Известковый слой вместе с кремнеземом и глиной образовал на поверхности тонкую коричневую пыль, где росли странные мохнатые растения.

— Вот плодородная земля, — сказала фея. — Сейчас ты увидишь, как растут деревья.

Действительно, на моих глазах быстро поднялся целый лес, где завелись гады и насекомые; а на берегу копошились какие-то диковинные существа, от которых я пришла в ужас.

— Эти животные не будут тебя пугать на будущей земле, — сказала фея. — Они предназначены для того, чтобы удобрять ее своими останками. Здесь еще нет людей, которые боялись бы их.

— Зачем такое множество чудовищ? — воскликнула я. — Теперь ваша земля принадлежит этим ненасытным животным, которые пожирают друг друга. Неужели их уничтожение понадобилось лишь для того, чтобы сделать для нас удобрение? Я понимаю, что ваши создания больше ни на что не годятся, но не могу постигнуть, зачем понадобилось сотворить такую массу живых существ, чтобы потом все погубить.

— Удобрение тоже что-нибудь да значит, если не все, — ответила фея. — Условия, создаваемые им, будут благоприятствовать другим существам, которые сменят этих.

— И которые, в свою очередь, исчезнут, — перебила я. — Я знаю, что животный мир будет совершенствоваться вплоть до человека; так, по крайней мере, мне говорили, и я этому верю. Однако я никогда еще не представляла себе такого изобилия жизни и разрушения, которое меня пугает и отталкивает. Эти отвратительные создания, эти гигантские амфибии, эти чудовищные крокодилы, все эти ползающие и плавающие звери, которые живут, кажется, для того только, чтобы пускать в ход свои зубы и поглощать других…

Мое негодование очень забавляло фею.

— Материя всегда остается материей, — ответила она, — и всегда последовательна в своих действиях. Зато ум человеческий не отличается последовательностью. Ты сама служишь этому доказательством, так как употребляешь в пищу прекрасных птичек и других животных, более совершенных и разумных, чем эти. Должна ли я говорить тебе, что никакое создание невозможно без постоянного разрушения? Неужели ты хотела бы изменить законы природы?

— Да, я хотела бы, чтобы все шло хорошо с самого первого дня. Если природа — великая волшебница, то она могла обойтись без этих отвратительных опытов и создать такой мир, где мы, как ангелы, вели бы духовную жизнь в неизменяемой, вечно прекрасной среде.

— Великая волшебница природа более дальновидна, — ответила фея. — Она не ограничивается теми творениями, которые ты уже знаешь, а продолжает работать и делать новые изобретения. Она не признает остановки в существовании, и для нее покой был бы равносилен смерти. Если бы ничто не изменялось, то задача царицы гениев была бы закончена, и эта царица — непрестанная деятельность — сама окончила свое существование. Тот мир, где ты живешь и куда ты возвратишься сейчас, когда рассеется твое видение прошлого, — мир человека, который по-твоему лучше, чем мир древних животных, и которым ты все-таки не удовлетворена, так как хотела бы вести в нем вечную духовную жизнь, — должен еще изменяться до бесконечности. В будущем все вы, немощные люди, превратитесь в волшебниц и гениев, одаренных знанием, умом и добротою. Смотри, что я тебе показываю, и знай, что эти первые проблески жизни стоят к тебе ближе, чем царство разума, которое со временем наступит на земле. Обитатели этого грядущего мира будут вправе тогда презирать тебя так же глубоко, как ты теперь презираешь мир больших ящериц.

— В добрый час! — ответила я. — Если то, что я вижу из прошлого, заставит меня полюбить будущее, то я готова продолжать осмотр.

— А главное, — добавила фея, — не будем презирать прошлое. Только тогда мы воздадим должное настоящему. Когда великий дух жизни пользуется материалами, которые я ему доставляю, то делает чудеса с первого же дня. Обрати внимание на глаза этого животного, которое ваши ученые называют ихтиозавром.

— Они больше моей головы! Мне даже страшно!

— Они гораздо совершеннее твоих. Они могут делаться то близорукими, то дальнозоркими, по мере надобности. Они видят добычу на огромном расстоянии, словно в подзорную трубу. Когда же добыча приблизится, то благодаря маленькой перемене в зрачке они видят ее отчетливо даже рядом с собою. В эту эпоху мироздания природа задается только одной целью: сделать разумное существо. Она дает ему органы, удивительно приспособленные к его потребностям. Это хорошее начало, не правда ли? Дальше пойдет все лучше и лучше, и все существа будут совершенствоваться. Те из них, которые покажутся тебе жалкими и безобразными, тоже будут проявлять чудеса приспособляемости в той обстановке, где им придется жить.

— А они тоже будут заботиться только о своем пропитании?

— О чем же им еще заботиться? Земля не нуждается в том, чтобы ею любовались, а небо и так останется возвышенным и величественным. Фея твоей маленькой планеты знает великую истину, не сомневайся. Но, создавая существо, которое могло бы понять или разгадать эту истину, она все же должна подчинить его закону времени. Этого вы не постигаете, так как живете слишком мало, чтобы оценить ее работу, которую вы считаете медленной, тогда как она необычайно быстра. Я освобожу твой ум от этого заблуждения и покажу тебе результаты многовекового труда. Смотри и постарайся извлечь пользу моих указаний.

Я чувствовала, что фея права, и во все глаза смотрела на последовательные изменения земной поверхности. Я видела, как зарождались и умирали растения и животные, все более интересные по виду и все более одаренные инстинктом. По мере того как земля украшалась растительностью, сходною с нашей современной, обитатели этого большого сада, который постоянно видоизменялся, как мне казалось, становились менее жадными и больше заботились о своей детворе. Я видела, что они строят дома для своих семейств и привязываются к месту, где живут. Ежеминутно передо мною, как по мановению волшебного жезла, исчезал один мир и на смену ему выступал другой.

— Отдохни, — сказала мне фея. — Сама того не подозревая, ты прошла через тысячи веков. Теперь, когда кончится царство обезьяны, появится на земле человек.

Под влиянием усталости я опять заснула, а когда проснулась, то очутилась на балу во дворце феи, которая снова сделалась молодой, красивой и нарядной.

— Видишь эти красивые предметы и эту красивую публику? — сказала она мне. — Все это пыль, дитя мое! Порфирные и мраморные стены — это пыль, размельченная и известным образом сплавленная на огне. Каменные глыбы, взятые для постройки, — это известковая или гранитная пыль, сгущенная тем же способом. Хрустальные люстры — это мелкий песок, по примеру природы переработанный человеком на огне. Фарфор и фаянс — это пыль полевого шпата, каолин, с употреблением которого вас познакомили китайцы. Бриллианты, сверкающие на дамских нарядах, не что иное, как кристаллизованная угольная пыль. Жемчуг — это известковый фосфат, который одна улитка выделяет внутри своей раковины. Золото и другие металлы представляют лишь соединение хорошо перемешанных, переработанных, подогретых и остуженных мельчайших молекул. Эти чудные растения: чайные розы, пестрые лилии, благоухающие гардении — родились из пыли, которую я им приготовила. Эти люди, которые под звуки музыки танцуют и смеются, эти совершеннейшие существа на земле, не в обиду тебе будь сказано, появились из меня и ко мне возвратятся.

Как только она произнесла эти слова, праздник и дворец исчезли. Мы с нею очутились посреди поля, засеянного хлебом. Фея нагнулась и подняла камень, на котором виднелся отпечаток раковины.

— Вот в ископаемом виде существо, которое я тебе показывала живым в первые века существования. Что же это теперь? Известковый фосфат. Его превращают в пыль и удобряют им каменистую почву. Ты видишь, человек начинает понимать, что единственный учитель, к которому он должен обращаться, — это природа.

Она раздавила ископаемое между пальцами и посыпала полученным порошком возделанную землю, приговаривая:

— Это возвращается в мою кухню. Я сею разрушение для того, чтобы могли всходить новые ростки. Этой цели служит всякая пыль независимо от того, чем она была раньше: животным, растением или человеком. Теперь она мертва, но прежде была живою, и в этом нет ничего печального, так как благодаря мне она после смерти всегда возрождается к жизни. Прощай! Я хочу дать тебе что-нибудь на память. Ты все любуешься моим бальным платьем. Вот тебе кусочек от него, который ты рассмотришь на свободе.

Все исчезло. Когда я открыла глаза, то лежала в своей постельке. Солнце уже взошло и послало мне яркий луч. Я стала рассматривать кусочек материи, который фея сунула мне в руку. Это была лишь горсточка тонкой пыли, но я еще находилась под очарованием сна и могла различить ее мельчайшие составные части.

К моему изумлению, в ней заключалось все, что угодно: воздух, вода, солнце, золото, бриллианты, пепел, цветочная пыль, раковины, жемчуг, воск, железо, дерево и множество микроскопических останков. Среди этой смеси неуловимых кусочков я видела зарождающуюся жизнь каких-то новых существ, которые, казалось, искали, где бы им осесть, чтобы развиться или переродиться; но они рассеялись золотым облаком в румяном луче восходящего солнца.