М.М. Зощенко - Кинодрама

Театр я не хаю. Но кино всё-таки лучше. Оно выгодней театра. Раздеваться, например, не надо — гривенники от этого всё время экономишь. Бриться опять же не обязательно — в потёмках личности не видать.

В кино только в самую залу входить худо. Трудновато входить. Свободно могут затискать до смерти.

А так всё остальное очень благородно. Легко смотрится.

В именины моей супруги попёрли мы с ней кинодраму глядеть. Купили билеты. Начали ждать.

А народу многонько скопившись. И все у дверей мнутся.

Вдруг открывается дверь, и барышня говорит: «Валяйте».

В первую минуту началась небольшая давка. Потому каждому охота поинтересней место занять.

Ринулся народ к дверям. А в дверях образовавшись пробка.

Задние поднажимают, а передние никуда не могут.

А меня вдруг стиснуло, как севрюгу, и понесло вправо.

«Батюшки,— думаю,— дверь бы не расшибить».

— Граждане,— кричу,— легче, за ради бога! Дверь, говорю, человеком расколоть можно.

А тут такая струя образовавшись — прут без удержу. И сзади ещё военный на меня некультурно нажимает. Прямо, сукин сын, сверлит в спину.

Я этого чёрта военного ногой лягаю.

— Оставьте,— говорю,— гражданин, свои арапские штучки.

Вдруг меня чуть приподняло и об дверь мордой.

Так, думаю, двери уж начали публикой крошить.

Хотел я от этих дверей отойти. Начал башкой дорогу пробивать. Не пущают. А тут, вижу, штанами за дверную ручку зацепился. Карманом.

— Граждане,— кричу,— да полегче же, караул! Человека за ручку зацепило.

Мне кричат:

— Отцепляйтесь, товарищ! Задние тоже хочут.

А как отцеплять, ежели волокёт без удержу и вообще рукой не двинуть.

— Да стойте же,— кричу,— черти! Погодите штаны сымать-то. Дозвольте же прежде человеку с ручки сняться. Начисто материал рвётся.

Разве слушают? Прут…

— Барышня,— говорю,— отвернитесь хоть вы-то, за ради бога. Совершенно то есть из штанов вынимают против воли.

А барышня сама стоит посиневши и хрипит уже. И вообще смотреть не интересуется.

Вдруг, спасибо, опять легче понесло.

Либо с ручки, думаю, снялся, либо из штанов вынули.

А тут сразу пошире проход обнаружился.

Вздохнул я свободнее. Огляделся. Штаны, гляжу, тут. А одна штанина ручкой на две половинки разодрана и при ходьбе полощется парусом.

Вон, думаю, как зрителей раздевают.

Пошёл в таком виде супругу искать. Гляжу, забили её в самый то есть оркестр. Сидит там и выходить пугается.

Тут, спасибо, свет погасили. Начали ленту пущать.

А какая это была лента — прямо затрудняюсь сказать. Я всё время штаны зашпиливал.

Одна булавка, спасибо, у супруги моей нашлась. Да ещё какая-то добродушная дама четыре булавки со своего белья сняла. Ещё верёвочку я на полу нашёл. Полсеанса искал.

Подвязал, подшпилил, а тут, спасибо, и драма кончилась. Пошли домой.