Эстонская сказка - Сказка о Быстроногом, Ловкоруком и Зоркоглазом

Жил в деревне домовитый хозяин со своей хозяйкой. Ни в чем они не нуждались, всем щедро благословил их бог. В народе они слыли богатыми и счастливыми. Но все же для полного счастья у них не хватало того, чего и богатство дать не может, – не было у них ни одного ребеночка, хотя они и прожили вместе более десяти лет.

Как-то вечером, когда муж был в отъезде, а жена сидела дома одна-одинешенька, напала на нее тоска.

«Соседки куда счастливее меня, – думалось ей, – у всех у них полон дом детей, и если мужья иной раз уезжают, женам не приходится коротать время в одиночестве. У меня же дом пустой, и сама я – словно сухой пень без ветвей и побегов».

От горьких дум глаза ее наполнились слезами, и кто знает – долго ли она так просидела в печали, не заметив даже, что в комнату вошел кто-то посторонний. Вдруг ей показалось, будто у ее ног трется кошка. Однако, опустив глаза, она увидела на полу славную куколку.

– Ах! – в испуге вскрикнула хозяйка и хотела было вскочить и убежать, но руки куколки держали ее крепко, словно железные клещи, так что и с места не сдвинуться было.

– Не бойся, молодушка, незваной гостьи! – приветливо сказала куколка. – Я пришла развеять твою грусть-тоску. Ты одна, а человеку скучно одному коротать длинный вечер. Муж твой в отъезде и вернется только через несколько дней. Милая моя молодушка…

– Не смейся надо мной! – в сердцах ответила хозяйка. – Мой свадебный наряд поди уже заплесневел – больше десяти лет лежит в сундуке и, как вдовушка, горько оплакивает лучшие времена.

– Не беда! – возразила куколка. – Поверь мне, пока у женщины еще нет ребят и она так свежа и красива, как ты, не грех ее и молодушкой назвать. А детей у тебя еще не было, значит, и состариться ты не успела.

– Так-то так, – ответила хозяйка, – а только как мне не печалиться и не горевать. Давно опостылела я мужу, смотрит он на меня, как на высохший пень, который никогда не даст молодых побегов.

– Не горюй, – сказала куколка, утешая ее. – До заката дней твоих еще далеко. Не пройдет и года, как от ствола, который ты считаешь высохшим, поднимутся три молодые ветви и расцветут родителям на радость. Но ты должна сделать так, как я тебе велю. Когда вернется муж, свари три яйца от черных кур и подай ему на ужин. А пойдет он спать, задержись во дворе, будто хлопочешь по хозяйству, и побудь там подольше, прежде чем лечь в постель рядом с мужем. Придет время – слова мои сбудутся и я снова навещу тебя. А до тех пор пусть никто не знает, что я сегодня приходила. Прощай, моя молодушка! Когда вернусь, буду уже называть тебя молодой матерью.

Тут куколка исчезла, словно сквозь землю провалилась. А хозяйка, или молодушка, как ее назвали, долго терла глаза, словно хотела понять – наяву или во сне это с ней приключилось.

Если чего жаждешь всем сердцем, то и веришь, что желание твое сбудется. Так было и с нашей хозяйкой. Слова куколки не выходили у нее из головы. И когда через несколько дней возвратился хозяин, жена сварила три яйца от черных кур, подала их мужу на ужин и выполнила все, чему учила ее гостья.

Через несколько недель предсказание куколки начало сбываться. Муж и жена радовались и никак не могли дождаться дня,когда их желание, наконец исполнится. Пришел срок, и женщина родила троих близнецов, трех красивых и крепких мальчиков.

Однажды, когда роженица стала уже поправляться и муж отправился звать кумовьев и гостей на крестины, снова явилась куколка, принесшая в дом счастье.

– Здравствуй, голубушка! – воскликнула она, входя в комнату, – Вот видишь, бог и выполнил твое сокровенное желание. Ты стала матерью троих сыновей. Теперь ты убедилась, что я в прошлый раз не пустые разговоры вела, и поверишь тому, что я скажу тебе сегодня. Много радости доставят тебе твои сыновья, и слава о них пойдет по всему свету. Позволь мне, взглянуть на твоих малюток.

Сказав это, куколка ловко, как кошка, взобралась на край колыбели и вынула из кармана клубочек красных ниток. Одному мальчику она перевязала ниточкой икры обеих ног, другому – запястья рук, а третьему завязала нитку над бровями, вокруг головы.

– Этих ниточек, – поучала куколка хозяйку, – не развязывай до тех пор, пока младенцев не повезут крестить. Как только мальчиков унесут из дому, нитки сожги, пепел собери на ложечку и смешай с грудным молоком. Когда мальчиков принесут домой, влей каждому на язычок по две капли этого снадобья, а потом дай им грудь. И появится у них такая сила – у одного в ногах, у второго в руках, у третьего в глазах, – что на всем свете не найдется равных твоим сыновьям.

Каждому его счастливый дар принесет славу и богатство; а если братья возьмутся за какое-нибудь дело сообща и единодушно, то совершат такие подвиги, что и представить себе невозможно, пока не увидишь своими глазами. Больше мы с тобой не увидимся, но ты не раз вспомнишь обо мне с благодарностью, когда твои сыновья вырастут тебе на радость. А теперь, прощай, голубушка!

Промолвив это, гостья исчезла так же внезапно, как и в прошлый раз. Молодая мать исполнила все, чему научила ее куколка: в день крестин сожгла красные ниточки, а когда детей принесли из церкви, смешала пепел с грудным молоком и перед тем, как дать ребенку грудь, влила каждому по две капельки этого живительного снадобья на язычок. Ни мужу, никому другому хозяйка и словом не обмолвилась о своей чудесной советчице.

Дети росли все трое здоровыми и крепкими, и когда научились ходить, казались одинаково ловкими и бойкими. Но уже с малых лет у каждого из них особенно крепли те части тела, которые были когда-то перевязаны красной ниточкой: у одного ноги, у другого руки, у третьего глаза. Поэтому родители и назвали первого Быстроногим, второго Ловкоруким, а третьего Зоркоглазым.

Прошли годы, и братья стали уже взрослыми юношами. Посоветовавшись с родителями, они решили отправиться в чужие страны, где надеялись благодаря своей силе и умению найти для себя подходящую работу. Каждый из братьев хотел идти искать счастья своим путем: один предполагал отправиться на восток, другой – на юг, а третий – на запад. Все трое обещали вернуться домой через три года и рассказать родителям о своих странствиях, и о том, как им жилось на чужой стороне.

Быстроногий отправился на восток. О нем мы прежде всего и расскажем. Что он намного опередил своих братьев – это каждому понятно, потому что если версты летят у человека под ногами, ничуть его не утомляя, то идти ему вовсе не трудно. Но постепенно юноша понял, что хотя быстрые ноги и могут вынести человека из любой беды, все же заработать ими на хлеб – дело не легкое, ибо во всякой работе руки нужнее ног.

Наконец, после долгих поисков, Быстроногий нашел себе службу в восточном королевстве. У короля были большие табуны лошадей, и среди них – много легконогих и норовистых коней, которых никому еще не удавалось поймать, даже верхом на другом коне. Но Быстроногого не могла обогнать ни одна лошадь, так как он бегал гораздо быстрее любого скакуна. То, с чем раньше не могли справиться пятьдесят табунщиков, Быстроногий теперь делал один, и ни разу не случалось, чтобы конь отбился от табуна. Поэтому король охотно платил ему такое жалованье, какое обычно получали пятьдесят пастухов, да еще дарил кое-что в придачу.

Шаг у Быстроногого был легкий и быстрый, как ветер, и хотя ему приходилось бегать без отдыха всю ночь с вечера до утра, или с утра до вечера, ноги у него никогда не уставали; он мог на другой и на третий день опять носиться с такой же скоростью. Не раз случалось, что кони в жару разбегались от укусов оводов на много верст в разные стороны, однако к вечеру весь табун бывал собран.

Однажды в королевском дворце было большое празднество, на которое съехались знатные вельможи и правители из многих стран. Во время пиршеств король рассказал гостям о своем быстроногом пастухе, и те захотели собственными глазами увидеть этого необыкновенного человека. Кое-кто из гостей говорил: что же тут удивительного, если кони, которые привыкли ходить в табуне и знают своего пастуха, дают ему поймать себя; самый норовистый конь повинуется хозяину и идет на его зов. А вот дайте табунщику лошадь, выращенную в чужой конюшне, тогда и посмотрим, сможет ли человек потягаться с конем в беге.

Тут чужеземные властители велели привести самых горячих и сильных коней, выращенных в их конюшнях, и выпустить в поле: пусть Быстроногий их ловит. Но для юноши это оказалось пустячным делом, ибо разве может застоявшийся и откормленный конь тягаться с бегуном, который привык носиться день и ночь, как вольная птица. Гости похвалили Быстроногого, одарили его золотом и серебром и пообещали рассказать о нем у себя дома, чтобы повсюду люди знали, где можно найти такого бегуна.

Вскоре молва о юноше разнеслась по всем восточным землям, и если какому-нибудь королю нужен был гонец, он нанимал Быстроногого, щедро награждал его и осыпал дарами, чтобы тот и в другой раз не отказался услужить ему.

Через три года, когда Быстроногий возвращался домой, у него было столько денег и всякого добра, что их едва смогли увезти двадцать лошадей, подаренных ему королем вдобавок к щедрой оплате.

Второй брат, Ловкорукий, направился на юг. Куда бы он ни приходил, всюду для него находилось дело; каждый ремесленник старался заполучить его себе в подмастерья, потому что никто не умел так быстро и искусно работать, как он. Хотя он у себя дома и не учился никакому ремеслу, как другие мастера, однако в его руках спорилась любая работа. Он был и портным, и сапожником, и столяром, и токарем, и кузнецом, и золотых дел мастером, мог искусно выполнить и любую другую работу. Не было на свете мастера, к которому Ловкорукий не мог бы пойти в помощники. Он работал то сдельно у портного, где шил за день двадцать пар штанов, то у сапожника, где тачал столько же пар сапог. И каждая работа была сделана так искусно, что всякий, кто ее видел, не хотел уже идти к другим мастерам и подмастерьям.

Ловкорукому любое ремесло могло бы принести богатство, останься он подольше на каком-нибудь одном месте, но он хотел повидать белый свет и поэтому странствовал из одной страны в другую.

Однажды юноша пришел в столицу некоего королевства, где царило великое смятение. Король начал собирать большое войско в поход на врага, но оказалось, что для воинов не хватает ни одежды, ни обуви, ни шлемов, ни оружия. И хотя по всей стране мастера со множеством подмастерьев работали не покладая рук с раннего утра до полуночи, не зная ни отдыха, ни праздников, они все же не могли за короткий срок изготовить всего столько, сколько нужно было королю. Отовсюду – из дальних и ближних мест приглашали подмастерьев, но сколько они ни трудились, все было мало.

Узнав об этом, Ловкорукий отправился в королевский замок и попросил разрешения явиться к королю.

– Высокочтимый король! – сказал юноша. – Я слышал, что у вас есть очень спешная работа. Я – мастер, приехал из дальних стран и могу взять на себя эту работу, если мы сговоримся об оплате и вы мне назовете срок, когда заказ должен быть готов.

Когда король назвал срок, Ловкорукий сказал:

– Созовите всех мастеров вашего города и спросите, смогут ли они к назначенному дню справиться с этой работой. Если нет, то я беру все на себя, но тогда уж вам придется платить мне одному.

– Все это было бы хорошо, – возразил король, – будь у вас достаточно подмастерьев. Но в том-то и беда наших мастеров, что им не хватает подручных.

– Об этом я уж сам позабочусь, – ответил Ловкорукий.

На другое утро всех мастеров города пригласили в королевский замок, и король спросил каждого, в какой срок он надеется управиться с работой. Одни отвечали, что им понадобится четыре-пять месяцев, а другие назначали еще более долгие сроки.

– Ну, – сказал Ловкорукий, – если вы мне пообещаете двойную плату за три месяца, то я за этот срок выполню работу, на которую другим понадобится чуть ли не полгода.

Это показалось королю таким удивительным и невероятным, что он стал сомневаться – нет ли тут обмана или насмешки. Поэтому он сказал:

– Что ты даешь мне в залог того, что выполнишь свое обещание?

Ловкорукий ответил:

– У меня нет таких денег или имущества, которыми я мог бы покрыть ваши убытки. Но если вы захотите взять в заклад мою жизнь, то мы быстро столкуемся. А поскольку кота в мешке покупать не следует, то я вам завтра же принесу образцы своей работы.

Король согласился. А подмастерья подумали про себя: «Если Ловкорукий получит двойную плату, то он должен и нам заплатить больше, иначе мы не пойдем к нему в подручные».

Увидев на следующий день образцы работы Ловкорукого, король остался очень доволен, и хотя все остальные мастера готовы были лопнуть от зависти, ни один из них не смог найти в работе никаких изъянов.

Юноша усердно принялся за дело. Работа всегда горела у него в руках, но быстрота, с какой он работал сейчас, была поистине чудом из чудес. Он едва успевал поесть, а ночью немного подремать, как птица на ветке. За две недели до условленного срока все снаряжение для войска было готово и передано королю.

Король заплатил Ловкорукому двойное жалованье за три месяца и еще почти столько же прибавил в подарок. Затем он сказал:

– Мудрый мастер! Мне жаль с тобою расставаться. Не хочешь ли пойти на войну вместе с моим войском? Кто так искусен в любой работе, тот, без сомнения, будет и отличным воином.

– Может быть, вы и правы, высокочтимый король, – ответил Ловкорукий, – но, по правде говоря, я еще никогда в жизни не пробовал воевать и всегда работал вдалеке от тех мест, где льется кровь. Кроме того, мне пришло время вернуться домой, меня ждут отец и мать. Поэтому не гневайтесь, если я на этот раз поступлю вопреки вашей воле.

И юноша покинул королевскую столицу, где он за короткое время стал богатым человеком. Оставалось еще полгода до срока, когда он должен был вернуться домой, поэтому он кочевал с места на место, иногда отдыхал, иногда помаленьку работал то тут, то там, чтобы добыть себе денег на дорогу. Накопленное добро он хотел привезти домой в полной сохранности.

Третий брат, Зоркоглазый, направился на запад. Он скитался долго, но нигде не мог найти постоянной службы, которая давала бы ему хлеб и хороший заработок. Как меткий стрелок, он, конечно, всегда мог заработать охотничьим промыслом себе на пропитание, но с чем бы он вернулся домой?

Однажды пришел он в большой город. Здесь все только и говорили, что о несчастье, которое вот уже в третий раз обрушивается на их короля и которое никто не может объяснить или предотвратить.

А дело было вот как. В королевском саду росло очень редкое, похожее на яблоню дерево, приносившее золотые плоды. Многие из них были величиной с добрый клубок шерсти и стоили по нескольку тысяч. Всякому понятно, что плоды эти были на счету, и стража днем и ночью охраняла дерево, чтобы к нему не пробрался вор.

А теперь вот уже третьи сутки подряд кто-то ночью похищал по одному из самых крупных яблок, стоивших каждое около пяти тысяч. Королевская стража ни самого вора, ни его следов обнаружить нигде не смогла. Зоркоглазый сразу же подумал: а не кроются ли за всем этим чьи-то хитрые проделки, которые только он один мог бы распознать своим острым глазом.

«Если только вор не приблизится к дереву как бесплотный и невидимый дух, – размышлял юноша, – то я увижу его». Он попросил у короля позволения пойти в сад и тайно от стражи следить за всем, что там будет происходить.

Получив разрешение, Зоркоглазый устроил себе на вершине высокого дерева, подальше от золотой яблони, тайное убежище среди густой листвы; он был укрыт от посторонних взглядов, но его острый глаз мог наблюдать за всем, что творится вокруг. На тот случай, если стеречь придется долго, он взял с собой котомку с едой и флягу воды, чтобы не пришлось вылезать из засады. Золотая яблоня все время была у него на виду.

Королевская стража тройным кольцом окружала дерево так плотно, что и мышонок не прошмыгнул бы незамеченным. Вору, если он только не имел крыльев, к яблоне было не пробраться.

Целый день просидел юноша в своем укрытии, но никаких признаков вора не увидел.

На закате к дереву подлетела маленькая желтая бабочка, долго кружилась вокруг него и наконец опустилась на ветку, где висело красивое яблоко. Каждому ясно, что бабочка не могла унести с дерева золотое яблоко. Это понимал и Зоркоглазый, но так как ничто больше не привлекало его внимания, он не спускал с нее глаз.

Солнце уже давно зашло, постепенно погасла и вечерняя заря, но вокруг дерева зажгли фонари и стало светло, как днем. Желтая бабочка неподвижно сидела все на той же ветке.

Около полуночи юношу стало клонить ко сну, и веки его сомкнулись. Ему казалось, что сон его продолжался недолго, однако когда он очнулся и взглянул на яблоню, то увидел: желтая бабочка исчезла. Но вот что больше всего перепугало юношу: прекрасное золотое яблоко тоже исчезло. Воровство было налицо, но если бы Зоркоглазый рассказал об этом людям, те подумали бы: наверное, бедняга не в своем уме – ведь и малому ребенку ясно, что маленькой бабочке не унести золотого яблока.

Утром, как только стало известно, что на дереве опять не хватает одного яблока и никто из стражи не обнаружил следов похитителя, народ снова заволновался. Тогда Зоркоглазый во второй раз явился к королю и сказал:

– Ни мне, ни вашей страже в прошлую ночь не удалось увидеть вора. Но если в вашем городе или в окрестностях найдется какой-нибудь хитроумный мудрец, то велите провести меня к нему; с его помощью я надеюсь сегодня ночью поймать похитителя.

Узнав, где живет мудрец, юноша, не теряя времени, отправился к нему, и они стали держать совет, как бы им получше довести дело до конца.

– Вот что я придумал! – воскликнул Зоркоглазый после долгого раздумья. – Можешь ли ты своим волшебством придать обыкновенной паутине такую прочность, чтобы из ее сетей не вырваться было даже самому сильному зверю? Тогда мы опутаем ею вора, и он от нас уже не уйдет.

Мудрец ответил, что может это сделать. Он тотчас же взял трех больших пауков-крестовиков и наделил их с помощью волшебства такой силой, чтобы из сотканных ими сетей не мог вырваться ни один зверь. Затем он положил пауков в коробочку и передал ее Зоркоглазому, сказав:

– Посади крестовиков куда надо, укажи им пальцем, где они должны протянуть свою сеть, и вор окажется в такой клетке, из которой его сможет вызволить разве только самый могущественный волшебник. А если тебе понадобится моя помощь, я тут же явлюсь.

Зоркоглазый положил коробочку с пауками за пазуху, снова взобрался на дерево и стал сторожить.

В тот же час, что и вчера, прилетела желтая бабочка и начала кружиться вокруг золотой яблони. Но сегодня она кружилась гораздо дольше вчерашнего, пока наконец не уселась на ветку, на которой висело большое золотое яблоко. Юноша тотчас же спустился с дерева, подошел к яблоне, велел приставить к ней лестницу, потихоньку, чтобы не спугнуть бабочку, взобрался наверх, посадил маленьких ткачей на ветки, одного чуть повыше, другого справа, третьего слева, и обвел пальцем вокруг бабочки. Бабочка сидела неподвижно, подняв крылышки.

Когда солнце стало садиться, Зоркоглазый уже был в своем укрытии на вершине дерева. Он с радостью увидел, как его помощники плетут вокруг бабочки такую сеть, из которой ей не вырваться, если только мудрец действительно наделил пауков чудесной силой.

Как юноша ни боролся со сном, глаза его стали слипаться. Долго ли он дремал, Зоркоглазый и сам не знал, но его разбудил сильный шум. Взглянув вниз, юноша увидел, что королевские солдаты с криком бегают вокруг золотой яблони, а на дереве в сетях из железных цепей сидит карлик с длинной седой бородой и держит в руках золотое яблоко.

Зоркоглазый быстро спрыгнул с дерева, но не успел он подбежать к яблоне, как в сад явился и сам король: разбуженный криками солдат, он встал с постели и пришел посмотреть, что случилось.

Вор был пойман и сидел в железной клетке.

– Высокочтимый король, – сказал юноша, – теперь вы можете спокойно лечь спать и отдыхать до самого утра, вор больше не ускользнет из наших рук. Как бы он ни был силен, ему все равно не разбить волшебных цепей.

Король поблагодарил юношу и отпустил большую часть стражи, оставив возле дерева лишь несколько слуг. Зоркоглазый, стороживший в саду двое суток, тоже отправился отдыхать.

Наутро юноша вместе с мудрецом явились в королевский дворец. Мудрец очень обрадовался, когда увидел, что вор сидит в клетке, и так и не выпустил его оттуда, заставив мужичка предстать перед всеми в своем подлинном обличье. Чтобы этого добиться, мудрец отрезал карлику полбороды и, приказав принести огня, стал подпаливать вору щетину на подбородке.

Ох, и натерпелся узник в своей железной клетке! Он кричал и кувыркался от боли, но мудрец продолжал его пытать и жечь, чтоб хорошенько поджарился.

– Признавайся, кто ты? – приказал мудрец.

Карлик ответил:

– Я слуга колдуна из Пийрисилла. Мой хозяин посылал меня красть яблоки.

Мудрец снова принялся палить ему бороду.

– Ой, ой! – завопил карлик. – Подожди, я во всем признаюсь! Я не слуга, я сын колдуна.

Мудрец снова подбавил жару, и тут вор завыл:

– Я сам колдун из Пийрисилла!

– Покажись нам в своем подлинном обличье, не то я снова буду тебя жечь, – сказал всесильный мудрец.

Тогда карлик начал расти и раздуваться в своей клетке и вскоре стал ростом со взрослого человека. Когда колдун перед всеми признался в воровстве, его вместе с клеткой спустили с дерева и спросили, где он прячет драгоценные плоды. Колдун сам хотел указать тайник, но Зоркоглазый попросил короля не выпускать вора из клетки, иначе он мог снова превратиться в бабочку и ускользнуть из их рук.

Колдуна пришлось еще несколько раз поджаривать, пока он наконец не признался, куда спрятал яблоки. Когда все плоды были найдены, коварного вора сожгли в клетке и прах его развеяли по ветру.

Король, получивший обратно свои сокровища, щедро вознаградил Зоркоглазого, так что юноша стал, пожалуй, еще богаче, чем его братья. Король охотно оставил бы Зоркоглазого у себя на службе, но тот сказал:

– Я сейчас еще не могу у вас остаться, я должен вернуться домой, к родителям.

Тогда король подарил ему лошадей и несколько повозок и дал слуг, которые и отвезли богатства Зоркоглазого домой.

Когда все трое братьев собрались в родном доме, у них оказалось столько золота, что они могли бы купить добрую половину королевства. Тут мать вспомнила о куколке, которая принесла в дом счастье, но и теперь никому не рассказала о своей чудесной гостье. Имущества и денег у них набралось уже столько, что сыновьям теперь не было нужды искать работу. Но разве найдешь на свете богача, который был бы доволен тем, что имеет, и не желал большего?

Однажды братья узнали, что самый могущественный король северной земли решил отдать свою дочь замуж лишь за того, кто выполнит три необычайно трудных работы, с которыми до сих пор никто не мог справиться. Посоветовавшись, братья решили попытать счастья.

Со всего белого света приезжали в то королевство юноши, добивавшиеся руки королевны, но ни один из них не выдержал испытания, потому что работа оказывалась им не под силу, да и вообще не могла быть выполнена одним человеком.

Обсудив, что и как, братья двинулись в путь. Чтобы скорее достигнуть цели, Быстроногий время от времени нес братьев на плечах.

Так как все три работы должен был выполнить один и тот же человек, юноши не могли предстать перед королем все месте. Поэтому Быстроногого послали вперед, чтобы он все хорошенько разузнал.

Работы, которые надлежало выполнить будущему зятю короля, были вот какие: во-первых, надо было целый день пасти самку северного оленя, следить, чтобы легконогая не убежала, а с заходом солнца отвести ее в хлев. Во-вторых, предстояло вечером закрыть на засов ворота королевского замка. А третье испытание было самое трудное: попасть стрелой из самострела в яблоко и рассечь его надвое, да так, чтобы не причинить никакого вреда человеку, который будет стоять на высокой горе и держать яблоко зубами за черенок.

Хотя два первых испытания и не казались трудными, все же до сих пор никому еще не удавалось с ними справиться; а все потому, что тут, видимо, не обошлось без чудес. Самка северного оленя была такой быстроногой, что могла за один день от восхода солнца до заката обежать весь свет. Разве мог человек за ней угнаться? Второе испытание было связано с волшебными силами.

Какой-то злой колдун превратился в железный засов, и когда человек, взобравшись на приставную лестницу, клал на него руку, засов стискивал ее так, что никакая сила не могла ее высвободить, пока колдун сам не отпускал несчастного. Но дело было не только в этом – как только рука попадала в тиски, ворота начинали ходить взад-вперед, будто их сотрясала буря.

Поэтому пойманный должен был до утра болтаться на воротах, точно язык у колокола, а когда наконец колдун освобождал его, бедняга больше походил на мертвого, чем на живого. К тому же, король и весь народ еще и потешались над его жалким видом, и он с позором уходил восвояси. Жилы на его руках были так растянуты, что из него уже никогда не мог выйти настоящий работник.

Третье испытание было под силу лишь меткому стрелку с острым глазом и твердой рукой.

Когда Быстроногий своими глазами увидел все это, он не пошел к королю, а поспешил к братьям, которые поджидали его на дороге. Посоветовавшись, юноши уговорились, как повести дело, чтобы втроем выполнить все работы. Но больше всего заботило их, как сделать так, чтобы король посчитал всех троих одним и тем же человеком; ведь иначе им не получить обещанной награды.

Братья подстриглись все на один манер, чтобы борода и усы у одного не были длиннее, чем у другого. А так как они были дети одной матери, к тому же близнецы, походившие друг на друга и внешностью, и обхождением, то чужой глаз и не мог обнаружить обмана. Они велели сшить себе из шелка и дорогого бархата нарядную одежду и украсить ее золотом и блестящими драгоценными каменьями; все это сияло и сверкало как звездное небо в ясную зимнюю ночь.

Перед тем как отправиться на испытания, братья поклялись друг другу в случае удачи бросить жребий, который и решит, кому быть мужем королевны.

Когда добрые молодцы закончили все приготовления и обо всем условились, чтобы потом между ними не случилось никаких раздоров, они нарядили Быстроногого в пышные одежды и отправили в королевский замок. Отсюда он должен был идти пасти оленью самку.

Если, как надеялись братья, дело закончится успешно, то с их пути будет убран первый большой камень, который до сей поры преграждал женихам путь в брачные покои.

Быстроногий держался перед королем с таким достоинством, будто и сам был королевского рода. Он учтиво поклонился и попросил позволения на следующее утро приступить к испытаниям. Король разрешил, но при этом сказал:

– Лучше бы вам надеть одежду попроще: наша олениха поскачет по болотам и трясинам, не разбирая дороги, и вы испортите свое дорогое платье.

– Кто хочет получить в жены вашу дочь, тот не дорожит одеждой, – ответил Быстроногий и пошел отдыхать, чтобы на следующий день быть бодрым и сильным.

Королевская дочь, тайком следившая за прекрасным юношей через замочную скважину, сказала со вздохом:

– Если б я могла надеть путы на ноги оленьей самки, я бы сделала это, только бы стать женой этого человека.

Рано утром, едва занялся день, Быстроногий накинул оленьей самке на шею повод, а другой его конец взял в руку, чтобы животное не могло убежать от него. Как только отворили двери хлева, олениха вихрем сорвалась с места и помчалась. Юноша, крепко держа повод, не отставал от нее ни на шаг. Король и горожане, глядевшие на испытание, дивились необычайному проворству юноши, ибо до сих пор еще никому не удавалось пробежать рядом с самкой северного оленя и двухсот шагов.

А Быстроногий, хоть и не боялся, что устанет, решил все же, когда его никто не будет видеть, сесть на олениху верхом. Отбежав подальше, юноша, не выпуская повода, вскочил ей на хребет, и та понеслась вместе с седоком вперед.

К полудню олениха, видя, что ей не освободиться от пастуха, замедлила шаг и стала пастись на лугу. Быстроногий спрыгнул на землю и лег под кустом отдохнуть, но повода из рук не выпускал, чтобы животное не убежало. Когда солнце начало припекать, олениха улеглась в траву подле юноши и стала пережевывать жвачку.

После обеда олениха снова попыталась вырваться из рук Быстроногого, но тот мигом вскочил ей на спину, и таким образом пастуху не пришлось утруждать свои ноги.

Велико было удивление короля и всего народа, когда на склоне дня они увидели, как норовистая оленья самка, точно кроткая овечка, покорно возвращается домой со своим пастухом. Быстроногий отвел животное в хлев, запер дверь и, получив приглашение, отправился ужинать за королевским столом.

После ужина юноша попрощался, сказав, что хочет вовремя лечь отдохнуть после дневных трудов, однако отдыхать не пошел, а поспешил к братьям, которые ждали его в лесу.

На следующий день второй брат, Ловкорукий, надев пышные одежды, отправился в королевский замок, где ему предстояло пройти второе испытание. Король, не заметив обмана, похвалил юношу за вчерашнюю работу. А королевская дочь, глядя в замочную скважину на прекрасного юношу, снова сказала со вздохом:

– Будь это в моих силах, я бы сняла злой засов с ворот, только бы не случилось беды с этим милым юношей и он смог стать моим суженым!

Ловкорукий знал о колдовском засове на воротах, поэтому, выйдя из королевского дворца, сразу же отправился к кузнецу и велел отковать для себя крепкую железную руку. Дождавшись вечера, когда все обитатели замка улеглись спать, юноша развел огонь и накалил железную лапу докрасна. Затем приставил к воротам лестницу, так как иначе ему было не дотянуться до засова, взобрался наверх и приложил железную лапу к засову. Колдун, думая, что к нему прикоснулись человеческие пальцы, мгновенно зажал раскаленную железную руку. Почувствовав ожог, колдун заревел от боли, да так, что затряслись стены королевского замка и многие проснулись от этого шума.

А Ловкорукий, едва лишь железная лапа освободилась от тисков, тотчас же задвинул засов, и теперь ворота были заперты. Все же юноша оставался здесь до утра, пока король не встал и не пришел взглянуть собственными глазами, чем кончилось дело. Ворота, как запер их с вечера Ловкорукий, так и стояли на запоре.

Король похвалил юношу, выдержавшего два трудных испытания, и пригласил его к обеду. Ловкорукий досыта поел за королевским столом, ведя при этом оживленную и учтивую беседу, а затем попросил позволения пойти отдохнуть: он, мол, всю ночь не спал и, кроме того, должен подготовиться к испытанию, которое назначено на следующий день.

Вечером Ловкорукий пошел в лес к братьям. Они уже давно поджидали его, чтобы узнать, как прошло испытание. Так как юноши не питали никакой зависти друг к другу и никто из них не мог предугадать, кому суждено стать зятем короля, то они искренне обрадовались успеху Ловкорукого.

На следующее утро в пышное платье нарядили Зоркоглазого и отправили его совершать третий подвиг.

С таким же достоинством, как и братья, предстал он перед королем и попросил позволения приступить к третьему испытанию. Король ответил:

– Я очень рад, что вы справились с двумя испытаниями, это еще никому не удавалось, хотя желающих было хоть отбавляй. Но все же я боюсь, что третье испытание окажется вам не под силу, потому что предмет, который вы должны поразить стрелой, очень мал и находится на большом расстоянии.

– Кто хочет получить руку королевны, – ответил Зоркоглазый, – тому не страшны никакие трудности, ибо такое великое счастье и во сне не приснится.

Тогда король дал позволение на другое утро приступить к следующему испытанию. А королевская дочь, опять наблюдавшая за прекрасным юношей через замочную скважину, со слезами на глазах сказала:

– О, если бы я могла чем-нибудь помочь этому юноше, чтобы он победил и в третий раз! Я бы отдала все свои сокровища, только бы стать его супругой!

Если уже в первые два дня испытаний огромные толпы народа стекались отовсюду поглядеть на чудо, то на третий день людей собралось столько, что и не счесть. На вершине высокой горы стоял человек, снизу он казался не больше вороны. Во рту он держал яблоко, его-то Зоркоглазый и должен был рассечь стрелой пополам.

Все считали, что это невозможно. Но человек, стоявший на горе и державший яблоко во рту, боялся, как бы стрелок все же не попал в цель, и из зависти решил сделать его задачу еще труднее. Он не стал брать яблоко зубами за черенок, как было условлено, а наполовину засунул его в рот, думая: «Чем меньше цель, тем труднее стрелку в нее попасть».

Однако Зоркоглазому было все равно – что половина яблока, что целое, – такой у него был острый взгляд. Прицелившись, юноша пустил стрелу, и – о чудо! – яблоко оказалось рассеченным надвое, как по мерке! А завистливый человек, засунувший в рот яблоко, понес заслуженное наказание за свое коварство: так как Зоркоглазый целился в середину яблока, а человек держал больше половины яблока во рту, то острая стрела рассекла ему рот с обеих сторон и вырвала куски щек.

Когда рассеченное яблоко принесли королю, как доказательство, в многотысячной толпе раздались ликующие крики. Такого чуда еще свет не видывал. Королевская дочь снова заплакала, но теперь уже от счастья: сбылось ее заветное желание. Король пригласил Зоркоглазого в замок, чтобы отпраздновать обручение, но юноша попросил отпустить его, сказав:

– Позвольте мне сегодня отдохнуть после моих трудов. А завтра повеселимся вволю!

Он не хотел обманывать братьев, которые, как и он, совершили каждый свой подвиг. Жребий должен был решить, кому достанется награда.

Вернувшись к братьям, Зоркоглазый рассказал о своей удаче. Они долго радовались, как дети, а потом стали бросать жребий, Жребий, по воле божьей, пал на Зоркоглазого, и он должен был теперь стать зятем короля. Братья провели вместе последнюю ночь, а когда настало утро и пришел горький час расставания, Зоркоглазый направился в королевский замок, а Быстроногий и Ловкорукий – домой, к родителям.

Вернувшись на родину, братья купили себе обширные земли и поместья, так что их владения походили теперь на маленькие королевства. Зоркоглазый же отдал все свое прежнее имущество родителям и братьям: ему, как зятю короля, эти богатства были теперь не нужны.

Отец и мать не могли нарадоваться счастью сыновей, но материнское сердце часто грустило о том, что третий сын живет на дальней, чужой стороне и нет надежды повидать его. Когда родители умерли, Быстроногому и Ловкорукому не захотелось дольше оставаться на родине, они сдали свои поместья в аренду и снова пошли странствовать по белу свету, надеясь своим искусством нажить новые богатства.

Далеко ли, близко ли лежал их путь, какие дела они совершили и вернулись ли опять в родные места – об этом я ничего не знаю. А потомки Зоркоглазого, говорят, и поныне живут в той стране, где их прадеду в давние времена посчастливилось жениться на королевне.